Громадный эрегированный орган проскальзывает вглубь как питон. Как здоровенный змей, толстый и гладкий, умело и властно растягивает складки, до предела заполняет лоно, захватывает территорию. Чудище. Разгоряченное нашей короткой схваткой. До жути твердое. Одеревеневшее. Закостеневшее от дичайшего возбуждения.

Я даже не ощущаю на нем резину презерватива. До такой степени его плоть крепкая и горячая, обжигающая, прожигающая насквозь. Пламя снедает изнутри. Испепеляет. Пожирает, жадно лаская.

Всхлип забивается в груди. Глаза распахиваются настежь. И кажется, я могу разглядеть ночное небо прямо через потолок дома.

Или это просто раскаленные угли во все стороны разлетаются? Фонтан искр. Столп. Слепит, дезориентирует в пространстве. Позволяет познать правду.

Бедра вбиваются в бедра и меня подбрасывает. Сначала слегка. Совсем чуть-чуть. А потом вдруг все выше и выше. Просто от ощущения полнейшей наполненности, от того, как бедра вбиваются в бедра, будто ставят последнюю точку в нашей неравной борьбе.

И вроде… все было. Почти так же. Почти…

Нет. Ничего не было. Даже сравнить нельзя.

— Амир, — сдавленно всхлипываю, обвиваю его плечи руками, льну плотнее, сильнее в мужское тело вжимаюсь. — А-а-амир!

Не пойму, что это. Как происходит. Почему именно так.

Его гигантский член подрагивает внутри. Отражает мою собственную дрожь точь-в-точь. Отбивает четко, повторяет безошибочно.

Мышцы сокращаются. Крупные ладони жестоко сминают ягодицы, крепче натягивая мое беззащитное тело на вздыбленную плоть. Спазм сводит низ живота. Однако я не замечаю ни боли, ни холода. Ничего неприятного нет.

Только мелкий озноб. Лихорадочный. Сладостный. Только разряд электрического тока. Вдоль позвоночника. Жестче. Еще. Еще. Пожалуйста.

Амир замирает. Никак не двигается. Просто продолжает и дальше удерживать мой зад в стальном плену, притягивая за бедра ближе. Наши тела вибрируют в едином ритме, мышцы сокращаются все чаще. Дыхание сбито напрочь.

Слезы бегут по щекам. Кусаю губы. Чувствую во рту металл.

— Что со мной? — зубы стучат. — Ч-что?

Позвоночник судорожно выгибается. Но боли не замечаю. Не улавливаю никакого дискомфорта. Здоровенный член входит в меня так, словно всегда был внутри. И я… дьявол, я будто сама под него выкована, создана, чтобы принимать до предела.

Эти странные сокращения и спазмы доводят до безумия. До исступления. Заставляют вскрикнуть. Выгнуться сильнее. Плотнее нанизаться на восставшую плоть амбала.

— Что это? — всхлипываю, смотрю в горящие черные глаза и продолжаю сотрясаться от необъяснимых ощущений. — А-амир.

Мужчина в губы мои впивается. Остатки воздуха крадет. Целует так алчно, что впечатление, точно трахает меня языком. Жадно и жестоко завладевает моим ртом. Безраздельно. Штурмом берет.

Рычит, дыханием опаляет. Клеймит. Обжигает своим неистовым и одержимым пламенем, огнем под кожу проникает.

Мой самый дикий. Безумный. Хищник.

— Мы кончили, — хрипло выдает он, наконец, разрывая подчиняющий волю поцелуй, поглаживает мою спину ладонями, не ласкает, а помечает, как будто намеренно боль причиняет, разом переставая силу контролировать, жаждет синяки оставить, памятные метки.

— Я не… не понимаю, — слабо бормочу в ответ.

— Мы кончили одновременно, — произносит Амир. — Твоя звезда четко на мой член настроена. Отзывается в момент. Только успел войти — взрыв.

— И все? — выдаю и тут же краснею от стыда за ноты разочарования в голосе, пытаюсь исправиться. — В смысле, так быстро… от одного лишь проникновения.

Ситуация становится хуже.

Амбал разражается хохотом.

— Это разогрев, — хмыкает он, щипает меня за ягодицу, заставляя взвизгнуть и резко отрывается от тела, разрывает наш тесный контакт. — Гондон сменю и продолжим.

— Наверное, время нужно, — закусываю губу. — Ну не сразу ведь…

Замолкаю. Закашливаюсь от волнения. Приподнимаюсь на локтях, наблюдая за ним. Даже не скажешь, что мужчина достиг разрядки. Его орган не выглядит обмякшим, почти не теряет свои угрожающие объемы. Вздергивается точно по команде.

А я… губу случайно прокусываю. До крови. Но и боль не отрезвляет.

Я ощущаю себя как под тем проклятым наркотиком. Только без какого-либо наркотика. Я под Амиром. Он и есть самый опасный препарат. Доза яда.



Глава 38

Звездень.

Иначе и не скажешь теперь. Мат мне запрещает. Укрощает. Когти обрезает. Клыки вырывает. Скоро плюшевым стану. Размякну. На дела болт забью и соплями по ней окончательно изойду.

Хотя… ну, куда уже дальше? Куда круче-то? Ниже не упадешь.

Девка из меня веревки вьет. Шелковым делает. Звезда. Реально. Сам себя не узнаю. Даже толком не отстреливаю, как ей удается все это проворачивать. Мягко так. Ловко. И не тянет взбунтоваться. Наоборот. Точно должное воспринимаю. Долбанулся в край.

Охренеть. Зубы скрипят, а внутри что-то растекается, прямо под ребрами льется. Течет.

Я теку. Как девчонка. По ней. От нее. Думал, изжога мучает. От того так хреново. Но черта с два. Другое совсем. Гребаная нежность. Чертова ласка изнутри душит, как петля шею стягивает.

Не смотрю на деваху. А то мозгом тронусь. Сорвусь и без всяких резинок свою законную собственность выдеру. Насквозь ее звезду продеру. Такую трепку устрою, что никому мало не покажется. Соседи на вопли сбегутся. Мир пополам треснет. Всю реальность на своем члене прокручу. Разнесу на хрен. В щепки раздолбаю.

Меняю гондон. Покрепче выбираю. Для второго раза только так. Иначе резина треснет, лопнет от напора. Накончаю в девчонку и точно ребенка ей заделаю. Как бы ни было сильно искушение накачать ее своим семенем, наполнить до краев. Надо сдержаться. Притормозить. Рано пока. Успеем.

Я знал, что разряжусь, как только всажу в нее. На всю длину войду и тут же обойму внутрь выпалю. До предела дошел. Еле держался, чтобы мимо не выстрелить. Чудом дотерпел до последнего. Вогнал по самые яйца и отпустил это. В момент.

Но кто же знал, что и она кончать начнет?

Тут же. Сразу. Как по команде.

Сатанинская девка. Исчадие ада. Дрянь.

Еще и так сладко. Жарко. Возьмет член в плен. Обтянет. Выдоит до капли. Череп на части расколет. Нутро выкрутит.

Долбануться просто. Охренеть.

Может, у нее там и правда звезда? Золотая. Бриллиантовая. Нет, круче. Вообще бесценная. Неповторимая и непостижимая. Такая единственная. Улет, да.

Бабы часто подо мной кончали. Я всегда знал. Чувствовал. Мужик это реально чует. Тело не обмануть. Не предать. Все на рефлексах. И редкая телка умеет щелью играть. Изображать все эти спазмы, судороги, сокращения. Даже самая крутая шлюха природу не обдурит. Орать легко. Выть тоже. Спину расцарапать, дергаться как в припадке. Дело практики. Многое отчебучить можно. Только мышцы не солгут. Там четко.

И дьявол. Как же она содрогалась подо мной. Всего минуту назад. Как же ее трясло и подбрасывало. Капитально. Отвал башки. Гребаный взрыв.

Еще и с одного толчка. С одного удара. С первого проникновения.

А дальше как? Потом? Всегда так будет? Раз за разом? Все жилы вытянет?

Член на дыбы встает. Подергивается. Жеребец рвется вскачь. В бой. Бесы буянят, жаждут вонзиться в свежую плоть.

Возвращаюсь на кровать. Нависаю над девчонкой. Накрываю ее голое белое тело своей тенью. А хотел бы собой накрыть. Навалиться всем весом.

Нельзя. Черт. Ничего нельзя сейчас.

Я никогда о бабском удовольствии не заботился. Не парился по этому поводу. Главное было самому напряг сбросить, а телки сами по себе заводились. У кого от бабла глаза сверкали, у кого от здорового хуя между ляжек текло. Шалавам много не надо. Цацки. Трах. Вот и все. Морали там ноль. Чувств нет. Чисто инстинкт. Примитив.

Но эта…

Дьявол. Она другая. С ней по-нормальному надо. По красоте. По романтике. Напоминаю себе об этом, похоть одергиваю, а в паху горит. Смотрю на нее и сатанею.