— И ты… — договорить не решаюсь.

— Я в это слезливое дерьмо слабо верю, — насмешливо заявляет Амир.

— А во что ты веришь? — ощущаю болезненную горечь внутри.

— В твою звездень, — припечатывает издевкой, резко нагибается вперед и под столом хватает меня ладонью так, что отнимаются ноги, трется щетинистой щекой о мою обнаженную шею. — Тугую. Упругую. Горячую. Чистый кайф такую звезденку растягивать. Выдалбливать болтом до судорог и спазмов.

Кажется, я сейчас разрыдаюсь. От стыда. От боли. Не физической, а моральной. От его скотского отношения. Подразнил, поманил. И показал себя настоящего. А я чувствую острое возбуждение, просто от того, как меня касаются его пальцы, от ощущения силы, власти над моим телом. Я превращаюсь в шлюху. Нет, я уже шлюха и сама подписала на это негласный контракт, сама приняла его условия. Почему тогда истерю?

— Мне нужно в туалет, — выдаю сдавленно.

— Двигай, — позволяет милостиво, отпускает так же резко и просто, как прежде пленил.

Я пулей выбегаю из прекрасного зала.

Мои ожидания — мои личные проблемы. Какие тут могут быть претензии? Амир не клялся мне в верности до гроба, не обещал серьезных отношений.

Я спускаюсь вниз по узкой лестнице, следую за позолоченными указателями, ведущими в дамскую комнату. Добираюсь до пункта назначения, закрываюсь в кабинке. Обнимаю себя руками, стараясь унять лихорадочную дрожь.

Нужно успокоиться. Сейчас же. Это все временно. Это обязательно пройдет. Наверное, каждая женщина неминуемо привязывается к своему первому мужчине, к тому, кто лишает ее девственности.

Я справлюсь. Я смогу это перебороть. И отпустить, когда придет время.

Привожу себя в порядок, покидаю туалет, в состоянии полной отстраненности от мира вокруг возвращаюсь обратно. Толкаю дверь и будто в другую реальность переношусь.

Грохот клубной музыки. Запах жареного мяса. Совершенно не узнаю это место.

Где я? И как здесь оказалась? Я что, с ума сошла?

Декор разительно отличается. Никакой позолоты, никакого намека на красный бархат. Утонченности даже в помине нет. Толпы хохочущих мужиков распивают пиво, жуют бургеры. Столы, грубо обтесанные из дерева. Обитые деревом стены, потолок. Желтые значки с черным изображением кенгуру повсюду. А еще чучела убитых животных, как в охотничьем домике, причем довольно натуралистичные, возможно, настоящие.

Это совсем не смахивает на Австрию, на Вену. Скорее уж Штаты. Или черт, Австралия. Но как это вообще возможно? Когда я сюда попала?

— Здесь смежный туалет, — раздается знакомый мужской голос, а сильные руки в момент обхватывают меня за талию, отрывают от земли и перемещают, уберегая от официанта, который несется вперед с подносом стейков и совсем не смотрит по сторонам. — Для двух заведений общий.

Отлично. Я хотя бы не обезумела.

Но это же… это же…

— Призрак, — роняю рефлекторно.

— Что? — мужчина не слышит меня, увлекает в сторону, подальше от громыхающих ритмов зажигательной музыки. — Не понял. Повтори.

— Что вы здесь делаете?

— Ужинаю, — невозмутимо произносит незнакомец, одаривает ледяной улыбкой и наконец отпускает.

— Вы преследуете нас, — заключаю без тени сомнения.

— Я друг, а не враг, — замечает он, точно это подразумевает нормальность и адекватность подобной слежки за каждым нашим шагом.

Только этого сейчас не хватало. Не светит мне спокойного отпуска.

— Скажи Амиру, что встреча будет в четверг, в двенадцать дня, — продолжает мужчина невозмутимым тоном. — Пусть он оценит прямоту моих намерений.

— Уже оценил, — громом бьет хриплый голос.

Амбал подходит вплотную. Встает между мной и незнакомцем, мягко отталкивает меня назад, заслоняя собой. Четко показывает, что не стоило посягать на запретные владения, затрагивать его личную территорию.

Ох ну и вид у них сейчас. Агрессивные громадины. Кулаки у обоих сжаты, челюсти ходуном ходят. Искры из глаз летят. Неужели тут драться начнут?

Они же в щепки этот паб разнесут.

— Только трус передает сообщение через женщину, — мрачно говорит Амир, и эта фраза ощущается гораздо круче удара в челюсть. — Радуйся, что тут нейтральная зона.

Отлично. Выходит, здесь установлены определенные ограничения. Подозреваю, речь не о конкретном заведении. О квартале? О городе? Может, даже о целой стране? Хм, любопытные правила, тянет глубже копнуть, прояснить ситуацию до конца.

Им запрещено избивать друг друга. Во всяком случае, там, где действует нейтралитет. Ночь обойдется без крови. Прекрасные новости. Очень воодушевляет.

Проклятье, не успеваю толком выдохнуть.

— Я указал на брешь в твоей обороне, — холодно чеканит Призрак. — Прежняя охрана не отразила бы удар серьезного противника. Предлагаю тебе назначить условия поединка, если желаешь определить, кто из нас трус. Согласен дать время. Не тороплюсь.

Интересно, какое наказание предусмотрено за нарушение правил? Полагаю, Амир жаждет раскроить череп этого наглеца прямо сейчас. И плевать на особые зоны.

Кто остановит громилу? Что?

— Принять вызов на поединок значит признать тебя достойным врагом, — нарочито спокойно произносит амбал, однако вены на его огромных руках красноречиво вздуваются. — Много чести тому, кто сам себя назначил главой клана.

Плохо понимаю, о чем он говорит. Вот только данные фразы звучат оскорбительно. Незнакомец напрягается, хотя и пытается показаться безразличным, сохранить маску холодного равнодушия.

— Я взял свое, — голос Призрака пронизан ледяной яростью. — Выдрал с кровью. А ты бы лучше владения рода контролировал. Срыв поставок — это начало войны. Когда-то тебе повезло получить империю, теперь настал черед заплатить по счетам.

— Изгой. Покойник. Отшельник. Все они твою власть обеспечили, своими ошибками выстелили тебе дорогу к царскому трону. Но сам-то ты кто такой? Даже не старший сын. Не названный наследник. Выскочка. А требуешь уважения как верховный.

— Оставь мою семью, — неожиданно зло цедит сквозь зубы, черные глаза вспыхивают адским пламенем, от напускной невозмутимости не остается никакого следа.

— Твоя семья — единственная причина, по которой я не свернул твою шею, — хмыкает Амир. — Иначе бы это дерьмо не терпел. А так дарю тебе аванс. Выслушиваю.

— Я свое слово сказал, — выдает жестко. — Четверг. Двенадцать дня. Уверен, лучшего варианта не найдешь, кого бы не напрягал. Вот и пользуйся моей добротой.



— Кому служишь? — спрашивает вкрадчиво.

Призрак молчит. Выразительно кулаки разминает. Ухмыляется дико и по-звериному, будто мечтает вгрызться Амиру в глотку, еле держит себя на цепи.

— Я стол заказал, — наконец заявляет незнакомец, вроде как снова на компромисс идет, совершает очередную уступку. — Разделим трапезу. Покажу тебе ценный подарок.

— А деду моему тоже подарок оставил? — бросает резко. — На склоне. Прямо перед окнами его кабинета. Самое видное место использовал. Красивый ход.

— Ты знаешь, что не я, — замечает сухо. — Зачем проверяешь?

— Знаю, блондинок любишь, — парирует в тон ему.

— Живых, — выдает коротко.

— Валяй, — заключает Амир. — Веди к столу.

Не верю собственным ушам. Пару секунд назад они готовы были изувечить друг друга, а теперь спокойно отправляются трапезничать? Да между ними такие искры летели, такое пламя полыхало, что мне до одури жутко стало. Электрический ток пробегал, разряд за разрядом. Ощутимо, явно.

А потом вдруг ужин. Совместный. Прямо как у закадычных друзей.

Ничего себе перемена. Поразительный поворот событий. Обалдеть. Хотя не возражаю. Пусть лучше дружат, чем молотят друг другу морды.

— Выбирай, что понравится, — Амир подает мне красочное меню.

— А ты?

— А я неголоден.

Мы усаживаемся за массивный деревянный стол в углу. Я и громила располагаемся на одной лавке. Призрак присаживается напротив.

Оглядываюсь по сторонам. Здесь битком забито, куча людей вокруг, повсюду ведутся беседы на разных языках. Музыка грохочет, потому доносятся только отдельные отрывки фраз. На потолке приклеены купюры различного достоинства, деньги со всех уголком мира. По всему периметру помещения развешаны красочные флажки. Стены украшены чучелами животных. Акула. Крокодил. Кого здесь только нет. Официанты носятся вокруг со скоростью света.